Забытые фотографы войны: кто и зачем сохраняет память о Второй Мировой
Интервью c Артуром Бондарем,
провела и записала Анна-Мари Карафизи
(Интервью проведено до 24 февраля 2022 года)
Документальный фотограф и издатель Артур Бондарь более пяти лет коллекционирует фотоархивы периода Второй Мировой войны. За это время ему удалось собрать около двадцати тысяч негативов разного происхождения. Мы поговорили с Артуром о его коллекции, его интересе к истории, о военных фотографах и о последней большой находке — архиве женщины-фотографа, снимавшей суровую реальность войны, её героев и следы нацистских
преступлений в концлагерях Аушвиц и Майданек.
— Артур, расскажи, пожалуйста, с чего началось твое увлечение фотографией. Как ты пришел к коллекционированию военных негативов? Чем
продиктован твой интерес к истории?
— В университете я понял, что преподавание мне не особенно интересно и перепробовав множество профессий, остановился на фотографии. В Украине не было рынка фотографии, поэтому я начал пробовать себя в различных изданиях. Мой первый личный проект, «Подписи войны», как раз о ветеранах Великой Отечественной войны. Я занялся им поскольку тема была мне очень близка. Обе мои бабушки пережили войну и оккупацию. Одна была угнана на принудительные работы в Германию, другая в Австрию. Когда в 2012 г. я переехал в Москву, я продолжал работу над проектом о ветеранах и после издал книгу. Продажи дали некоторый капитал, чтобы вложить в свой следующий проект. И тут мне совершенно случайно в сети попалось объявление о продаже негативов времен ВОВ. До этого момента я и не задумывался, что негативы живут так долго и что даже спустя семь десятилетий, есть шанс обнаружить никому неизвестные материалы военного времени. Я выкупил эти негативы, которые оказались архивом советского фотокорреспондента Валерия Фаминского. Когда я спросил продавца, не интересовались ли музеи такими уникальными кадрами, он ответил, что много музеев хотели бы получить этот архив, но бесплатно, так как у государства нет на это бюджета. Это был первый забытый фотограф, которого мне удалось открыть широкой общественности.
Архив Фаминского положил начало моей коллекции негативов времен Второй мировой войны. Спустя некоторое время мне начали звонить частные коллекционеры с предложениями, а друзья начали присылать ссылки на объявления о продаже негативов в сети. Так я и занялся тем, что я называю «визуальной археологией».
Моя работа очень схожа с тем, что делают археологи. Только они копаются в земле, а я в фотоархивах. Однако купить архив — это лишь начало работы. Чаще всего негативы не подписаны, а если подписаны, то бумага настолько старая, что буквально крошится в руках. За покупкой следует многомесячный трудоемкий процесс очистки, выравнивания, сканирования, идентификации, и атрибуции кадров. Отчасти это можно сравнить и с работой сыщика, нужно воссоздать исторические события, узнать автора и его судьбу, имея всего несколько зацепок.
— Тебе интересны только советские фотографы? Какого рода архивы ты собираешь?
— Как фотожурналист, я всегда слежу за новостной повесткой. Меня поражает то, с какой легкостью политики в разных странах манипулируют историей и искажают ее. Ведь поколение участников и свидетелей войны, которые могли рассказать нам правдивую историю, практически ушло. А чем быстрее уходят реальные свидетели, тем легче манипулировать фактами. Я собираю архивы военного периода из разных стран. Мне интересно исследовать, как видели войну не только советские фотографы, кадры которых подвергались жесткой цензуре, но и немецкие, американские, британские или французские. Для меня не имеет значения профессиональный это был фотограф, любитель или просто отец семейства, делавший кадры на память.
— Какие архивы попадаются чаще всего и почему важны именно негативы?
Прежде всего важно сказать, что Вторая мировая война — это первый конфликт, где военные фотографы стали снимать войну изнутри. В то время только появились компактные пленочные камеры типа Leica, Кodak, ФЭД, и светочувствительная черно-белая пленка, которая позволяла делать снимки в движении. То есть, можно сказать, что это был период расцвета фотожурналистики.
Негатив — это первоисточник фотографии, документ своего времени, поэтому я собираю именно негативы, а не фото. К примеру, в советских газетах фотографии часто подвергались манипуляциям. Их коллажировали, склеивали, а детали закрашивались и выцарапывались. То есть фотография, опубликованная в газете, не является документом.
Чаще всего попадаются немецкие негативы. Уровень развития техники и ее распространенность позволяли немцам делать фото в большом объеме, особенно в первые годы войны. Часто встречаются американские архивы, и самые редкие — советские. В годы войны снимать даже на любительскую камеру было фактически запрещено. Фотограф без специального разрешения считался шпионом и по законам военного времени подвергался высшей мере наказания – расстрелу. Известна история фотолюбителя Александра Никитина, который был осужден и сослан в ссылку за три кадра разрушенных домов в блокадном Ленинграде.
— Расскажи пожалуйста о недавних находках.
— Одна из самых важных находок последнего времени – архив Ольги Всеволодовны Игнатович, в течение долгого времени считавшийся утерянным. У меня есть определенный алгоритм поиска негативов. Раз в несколько дней я просматриваю новые объявления по списку российских и международных барахолок и онлайн-аукционов. На одном из них мне попались на глаза несколько одиночных негативов Ольги Игнатович. Хранившийся у продавца архив оказался огромным. После долгих переговоров я выкупил полторы тысячи негативов Ольги Всеволодовны военного периода. Так в моих руках оказался основной массив неизвестного военного архива Игнатович.
Информация об Ольге Всеволодовне весьма скудная и местами противоречивая. Известно, что она родилась в 1905 году. По одним данным, в городе Слуцке, по другим — в Лодзи. Конкретной же даты рождения, дня и месяца, как и даты смерти мы не знаем. Важнейшим фактом биографии Ольги Всеволодовны является то, что она была младшей сестрой пионера и мастера советской авангардной фотографии Бориса Игнатовича.
Как говорят в таких случаях, всю жизнь и даже после нее Ольга Всеволодовна оставалась в тени старшего брата. Авторство ряда ее очень сильных и символичных фото, публиковавшихся в прессе, до сих пор приписывается Борису. В связи с этим мне кажется важным и правильным исследовать деятельность Игнатович, как отдельного самобытного фотографа с особенным женским взглядом на войну.
На фронтах ВОВ было всего семь женщин-фотокоров. Да и вообще фотография, как и война считались неженским делом. Женщинам на войне приходилось испытывать огромные физические и психологические нагрузки. Женский взгляд на войну был другим, более человеческим и эмоциональным. И архив Ольги Всеволодовны является хорошим тому примером.
— Известно ли как Ольга Игнатович оказалась на войне? Где снимала?
— Ольга Всеволодовна пришла в фотографию в конце 1920-х годов. Вместе с братом работала в газете «Беднота» и журнале «Нарпит», с середины 1930-х годов — в газете «Вечерняя Москва». Была членом «Бригады Игнатовича» в Союзфото. К фотографии Борис привлекал и двух других своих сестёр, но выдающиеся способности проявила лишь Ольга Всеволодовна. В документах на сайте «Подвиг народа» указано, что она поступила на службу в ноябре 1941 г. До конца апреля 1944 года она была фотокорреспондентом в газете «Боевое знамя» 10-й армии, а с мая 1944-го по май 1945-го — во фронтовой газете «За честь Родины» 1-го Украинского фронта.
Документы, касающиеся боевого пути Ольги Всеволодовны, находятся в Центральном архиве Министерства обороны. Однако при обращении в него выяснилось, что доступ к личным делам и другим документам офицерского состава могут получить только близкие родственники. У Игнатович, к сожалению, близких родственников не осталось.
Еще один документ, который можно найти в свободном доступе, это наградной лист Ольги Всеволодовны. В представлении о награждении орденом Красной звезды упоминается «специальное задание Военного Совета фронта и Политуправления по съемке Освенцимского лагеря смерти». В 1945 году Игнатович действительно снимала страшные кадры освобожденного концлагеря Аушвиц. Почти за год до этого, в июле 1944-го она уже документировала преступления нацистов в другом лагере смерти – Майданек. Снимки, сделанные ею в концлагерях, вошли в материалы Нюрнбергского процесса. Ранений у нее не было. Однако я уверен, что вышеупомянутые специальные задания не прошли бесследно для ее психики и мироощущения.
— Что или кого еще снимала на войне Игнатович? Что делает ее фотографии особенными?
— Существует миф о великом советском стиле военной фотожурналистики. На деле же, у каждого из около 200 советских фотографов, работавших на войне, был свой стиль. А вот уже цензура это все уравнивала, вырезала, вычищала. Рассматривая военные фотографии Ольги Игнатович, можно заметить, что наряду с репортажными кадрами она снимала много портретов. Лица героев войны, в основном суровых и серьезных мужчин, регулярно публиковались на страницах советских газет.
Часто на соседних же кадрах пленки, не шедших в печать, эти суровые мужчины широко улыбались. Улыбка на портретных снимках того времени уже являлась отступлением от канонического образа героического красноармейца. Реакция мужчин на Ольгу Всеволодовну, естественная и неподдельная, видна на большинстве сделанных ею портретов. Многие её герои смеются, гримасничают и дурачатся в кадре, независимо от того, солдаты это, офицеры или пленные немцы. Глядя на такие живые снимки, видишь настоящих людей, открытых и искренних, несмотря на тяготы военного времени, выпавшие на их долю. Она часто снимала навскидку, по внезапному импульсу, который задевал ее чувства прежде, чем сознание успевало выстроить кадр идеально. Поэтому у Ольги Игнатович много нерезких кадров, но именно эта нерезкость и «неряшливое» кадрирование придают фотографиям еще больше достоверности. Возможно в этой особенности и есть подсознательный протест против устоявшихся канонов советской фотографии. Новаторство и самобытность Игнатович как фотографа.
Часто негативы военного времени бывают повреждены грибком и плесенью в результате неправильной проявки в условиях военного времени или ненадлежащих условий хранения. Поэтому их исчезновение — вопрос времени.
— Получилось ли выяснить что-то о послевоенной судьбе Ольги Всеволодовны и о том, каким образом ее фотоархив оказался в продаже?
— После войны Игнатович продолжила службу фотокорреспондентом при Центральной группе войск в Вене. В 1946 г. вернулась в Москву, работала в Агентстве печати «Новости», а затем более 20 лет в издательстве «Советский художник». Она не была замужем и не имела детей. Поэтому её архив и оказался в свободной продаже. По той же причине отсутствуют данные о последних годах жизни Ольги Всеволодовны, дате смерти и месте захоронения. Известно лишь, что её не стало в Москве в 1984 году.
Мне показалось по-человечески важным найти хотя бы ее могилу. Захоронение с мраморным надгробием, на котором золотыми буквами было высечено Игнатович О. В. нашлось на одном из кладбищ города Москвы. И, что важно для нас, на надгробии указаны точные даты рождения и смерти Ольги Всеволодовны — 24 июля 1905 г. и 21 марта 1984 г. Так, исходя из известной мне информации и данных службы московских кладбищ, можно с уверенностью предположить, что именно в этом месте покоится фотограф Ольга Всеволодовна Игнатович.
— Можно ли назвать Игнатович неизвестным фотографом?
— Недооцененным — да, но не неизвестным. Статьи об Ольге Всеволодовне включены в оба тома «Антологии советской фотографии». Она была известна благодаря ряду блестящих фото, публиковавшихся в советской прессе. В 2020 году Музей Москвы проводил выставку «Два лица войны», посвященную Борису и Ольге Игнатович. Однако и тут, как мне показалось, ее работы рассматривались, скорее, как новый повод вспомнить ее прославленного брата. В каталоге выставки, который вышел совсем недавно, к сожалению, обнаружен ряд ошибок в датах и атрибутировании некоторых кадров; отсутствие попыток более глубокого исследования биографии и творчества Ольги Всеволодовны.
— Сегодня в России победа в ВОВ практически возведена в ранг государственной идеологии. Почему, при этом, поиском и сохранением наследия военных фотографов занимаются больше неравнодушные люди, а не государство и государственные институции?
— Таким важным процессом, как сохранение памяти и истории, должны заниматься люди, которые «болеют» за свое дело всей душой. В государственных институциях многое делается поверхностно и стереотипно, можно сказать «для галочки». Поэтому сегодня сохранение «непарадной» памяти о войне — удел частных инициатив. Архив Ольги Игнатович, как и других забытых военных фотографов, являются важной частью не только нашего общего прошлого и настоящего, но и будущего, особенно в связи с нарастающим милитаризмом.