Память о репрессиях в документах повседневной жизни
- Архив VEHA. Леся Пчелка
Фотография молодое искусство, но благодаря присущему ей свойству репродукции, она быстро охватывала все сферы жизни и сегодня окружает нас повсеместно. Место, которое фотография занимает в культуре – между искусством, технологией, способом коммуникации, определяет разрозненность подходов в ее изучении. Научное осмысление феномена фотографии не успевает за темпами ее развития. Классический, искусствоведческий подход, как например, в эссе Вальтера Беньямина [1], когда фотография рассматривается как одна из форм художественных практик, оцениваются эстетические качества отдельных изображений, значение имеют биографии авторов. Другой метод — “археологический” [2], отсылает к пониманию любого явления культуры как “архива”, свидетельства и характеристики системы, в рамках которой оно возникает и существует.
Фотография интересна своей не-уникальностью сюжета, но, в случае печатной копии, уникальностью объекта. Есть как минимум три перспективы для анализа фотографического отпечатка:
Первое, это сюжет фотографии – то, что мы видим, способны контекстуализировать, образы которые узнаем;
Второе, сама плоскость фотографии – заломы, состояние эмульсии, подписи и другие уникальные особенности (старение, повреждения вызванные временем);
И третье, невидимое, контекст за фотографией – история создания, автор, исторической и политический контекст, количество копий и прочее.
В случае цифровых архивных фотографий, с которыми работаю я, есть ряд дополнительных критериев, которые необходимо учитывать при анализе изображения. Достоверность информации о изображении, качество и полнота данных, зависят от владельца фотографии, передающего мне копию.
Мой фокус – “беларусская архивная фотография” [3], современное состояние архивов и фотография в контексте политики памяти. Я обращаюсь к вернакулярной (любительской) фотографии, из семейных фотоархивов, для работы с историей повседневности, а не сконструированными этнографическими образами. В отличие от художественной и репортажной, вернакулярная фотография намеренно следует шаблонам сложившихся визуальных конвенций, не претендуя на уникальность, что упрощает поиск условных “культурных кодов”.
В такой фотографии автор остается невидимым. Имеет значение документирование социально важного ритуала, для последующей презентации события членам семьи, знакомым. На основе непримечательных сюжетов, репрезентации от первого лица, можно выстроить параллели с историческими событиями, пережитыми травмами и актуальной повесткой. Вместе с тем, внимание к семейным архивам мотивирует и вовлекает людей в сохранение фотографии, как важного источника информации о прошлом.
Созданная и сохраненная визуальная история в разных европейских странах значительно отличается. Это связано с уровнем благосостояния населения в разные периоды времени, масштабами военных конфликтов и политических репрессий, пережитых населением той или иной страны. В странах с тоталитарными и авторитарными режимами исторические архивы часто ограничены, отсутствуют независимые институты памяти, занимающиеся анализом и сохранением истории страны на государственном уровне. Так это происходит и в современной Беларуси. Ограничен доступ ко многим интернет-ресурсам [4]. Отсутствуют цифровые архивы музеев фотографии.
Чтобы восполнить этот пробел, я работаю над созданием альтернативных практик и механизма сохранения фотографии. В 2017 году я основала VEHA archive — платформу для сбора вернакулярной фотографии и анализа визуальной истории Беларуси. Суть идеи заключается в мотивации граждан для участия в процессе создания дигитального музея фотографии, на основе семейных архивов. Команда VEHA состоит из двух постоянных сотрудниц, к которым присоединяются новые участники в рамках проектов. Через призыв в социальных сетях, мы объявляем сбор цифровых копий тематических фотографий. Например: фото на фоне домотканых ковров, свадебные и похоронные фотографии, другие распространённые сюжеты. Просим донаторов указать — где и когда снята фотография, имена персонажей. Далее происходит каталогизация, обработка и ретушь.
Собранные нами фотографии анализируются в контексте политических, культурных и социальных событий прошлого и настоящего времени. Так, не лишая семьи наследия, мы получаем материал для последующей интерпретации, и включаем в процесс сохранения памяти сотни человек. На сегодняшний день, VEHA является общедоступным архивом, который систематически осуществляет междисциплинарные исследования, организует выставки и издает книги.
Доступность и развитие “беларуской фотографии”
Для того, чтобы понять какой фотоматериал сохранился и дошел до наших дней, необходимо рассказать об историческом контексте фотографии созданной на территории, входящей в состав современной Беларуси. Большинство архивов, доступных сегодня, датируются 50-ми годами ХХ века. Пик аналоговой фотографии это 1980-е годы. Более старые фотографии в семейных архивах единичны. Существующие снимки XIX — начала ХХ вв. связаны с именами Антона Прушинского (Anton Prušynski), Бенедикта Тышкевича (Benedykt Henryk Tyszkiewicz), Яна Булгака (Jan Bułhak), Льва Дашкевича (Lev Dashkevich) и др. фотографов.
Биографии этих людей помогают понять, как развивалась фотография. В 1850 году, Антон Прушинский открыл первую в Минске фотомастерскую, в которой был создан портрет классика беларуской литературы Винцента-Дунина Марцинкевича и множество других снимков известных минчан. Мастерская проработала до 1863 года. После восстания Калиновского [5], на некоторых дагерротипах [6] власти нашли знаки повстанцев (“Погоню”) [7], что послужило поводом для ареста фотографа и его ссылки.
Граф Бенедикт Тышкевич задокументировал жизнь аристократов и селян. Большой фотоархив хранился в его доме в Вялом, семейном имении в Налибокской пуще. Почти весь архив сгорел во время Второй мировой войны. Часть снимков Тышкевич увез во Францию и только они сохранились.
Ян Булгак сделал одну из самых известных фотодокументаций беларуской архитектуры. В июле 1944 года, во время немецкой оккупации, в пожаре сгорела его мастерская, а в ней – почти 30 тысяч негативов. Во время войны фотограф вместе с семьей переехал в Варшаву, где позже учредил Союз фотохудожников Польши. Оставшиеся его архивы оцифрованы и являются частью общественного достояния.
Лев Дашкевич родился в Минске в 1882 году. Он хотел стать врачом и для этого поступил в Варшавский университет, но вскоре его исключили за участие в забастовке. На несколько лет уехал в Париж, где стал заниматься фотографией. В Беларусь вернулся в 1920-х. Самая большая серия фотографий Льва Дашкевича относится к этнографической экспедиции 1923 года с целью запечатлеть жизнь крестьян. Эти фотографии стали иллюстративным материалом для публикаций по географии Европы, изданной в 1924 году. В 1930-х фотографа арестовали по делу «Союза освобождения Беларуси», это репрессии против культурных деятелей. Во время оккупации Минска Дашкевич жил в эвакуации на Кавказе. В сентябре 1944 г. вернулся в Минск. Дом Дашкевичей сгорел во время бомбардировки. Часть его архива была перевезена нацистами в Германию в 1943 году. В 50-х они были возвращены в Исторический музей Беларуси.
Все перечисленные выше фотографы — это люди привилегированного класса. В биографии каждого из них были репрессии, войны, потери архивов, вынужденная эмиграция. Что касается владельцев небольших фотолабораторий, которые обеспечивали основные потребности в документации истории той или иной семьи, то преимущественно это были этнические евреи, представляющие значительную группу городского населения. После Второй мировой войны еврейская культура Беларуси была разрушена. Холокост — это одна из трагических сторон истории Беларуси ХХ века. В свою очередь, сталинские репрессии привели к тому, что многие семьи сами уничтожали свои архивы, документы, свидетельства буржуазного прошлого.
Визуальная информация и политический режим
Фотография — это отражение культурных практик, визуальное доказательство исторического события. Поэтому вернакулярная фотография, созданная в ХХ веке, является важным историческим документом. Учитывая, что современный политический режим в Беларуси старательно регулирует потоки информации [8], семейные архивы, один из немногочисленных источников знаний о прошлом, позволяющий окинуть взглядом более ста лет истории.
После протестов 2020 года режим в Беларуси стремится к монопольному контролю над публичными сферами и процессом презентации истории страны. Работа с архивами и с темами национальной культуры связана с рисками безопасности. Очень многие деятели культуры находятся в оппозиции к режиму, выступают против официальной идеологии, построенной на ностальгии по Советскому Cоюзу, мемориализации Великой Отечественной (Второй Мировой) войны, перманентной русификации населения страны [9]. Сегодня проходит очередной этап переписывания учебников истории, вычеркивания из них важных персоналий, деградации системы образования. Без открытых военных действий происходит разрушение независимого государства, институтов культуры и памяти. В результате, многие направления современного искусства продолжают существовать только благодаря инициативам конкретных людей и не поддерживаются государством (или даже преследуются). Публичная презентация такого рода альтернативных проектов в стране практически невозможна.
Архив VEHA продолжает развиваться благодаря дигитальному формату и фокусу на повседневной фотографии, которая касается каждого, но не имеет очевидного политического содержания. Вовлекая людей в процесс развития архива и постоянно расширяя количество участников, мы создаем альтернативный источник информации, горизонтальный формат сохранения памяти о прошлом. Открытый сбор фотографий, и данных о съемке, стимулирует коммуникацию внутри семьи, восстанавливая запрос на передачу знаний о прошлом от свидетелей.
В 2023 году мы начали сбор новой коллекции “Руины Беларуси” — фотографии людей на фоне разрушенных зданий, снятые на территории современной Беларуси, до 1970 года. Работая с этими сюжетами, мы хотим мотивировать дискуссию о перманентном разрушении культуры Беларуси. Речь идет не только о архитектурных памятниках, а в целом о процессе исчезновения наследия. Фотографии из этой коллекции я использую для иллюстрации этого текста.
Пространство повседневности, не имеет четких границ, что дает возможность говорить о невидимом, контексте за фотографией. Политические процессы неотделимы от процессов социальных, а семейные фотоархивы их иллюстрируют и сохраняют. Фотографии в архиве VEHA — материалы открытые для исследователей. Наша методология была определена внешними условиями, постоянно дорабатывается и адаптируется под растущим давлением. Фотографии из архива VEHA это визуальная информация о территории, относящейся к Восточной Европе, открытая, доступная для анализа, изучения и интерпретации.
1. Вальтер Беньямин: Краткая история фотографии (Kleine Geschichte der Photographie).
2. “Особенно действенным и перспективным для осмысления феномена фотографии видится применение «археологического» метода, согласно которому фотография воспринимается как «архив», исследование которого проясняет «дискурсивные условия его формирования»”. Повседневная фотография как объект научного исследования. Гурьева М.М.
3. Под “беларуская фотография” я подразумеваю фотографию созданную на территории входящей в состав современной Беларуси
4. Human Constanta: Обзор борьбы с «экстремизмом» в Беларуси за июль-сентябрь 2022 https://humanconstanta.org/obzor-borby-s-ekstremizmom-v-belarusi-za-iyul-sentyabr-2022/
5. Департамент по архивам и делопроизводству Министерства юстиции Республики Беларусь. История восстания 1863–1864 гг. на территории Беларуси https://archives.gov.by/home/tematicheskie-razrabotki-arhivnyh-dokumentov-i-bazy-dannyh/istoricheskie-sobytiya/arhivnye-dokumenty-i-materialy-3/istoriya-vosstaniya-1863-1864-gg-na-territorii-belarusi-obzornaya-spravka
6. Дагеротипия — ранний фотографический процесс, основанный на светочувствительности йодистого серебра. Первая в мире работоспособная технология фотографии, использовавшаяся в течение двух десятилетий и вытесненная во второй половине XIX века более дешёвыми и удобными процессами.
7. Погоня — герб Великого княжества Литовского и его земельных гербов, а также правящей династии Гедиминовичей с конца XIV века. В XX веке этот герб стали использовать как государственный — Белорусская Народная Республика (1918) и Республики Беларусь в 1991—1995 годах, а также Литовская Республика (1918—1940; с 1990).
8. Уже в конце 1990-х годов большинство печатных СМИ и телевидение были под контролем автократического режима Лукашенко. Актуальную ситуацию можно характеризовать как насильственое подавление любых гражданских инициатив. В стране постоянно увеличивается количество политических заключенных. Правозащитный центр «Вясна» https://spring96.org/en . После 2020 года был ликвидирован практически весь сектор НГО (не менее 1.480 организаций были закрыты).